�ногих случаях тренированные субъекты, которых умышленно не посвящали в то, что действия, за которыми они наблюдают, были намеренным притворством, заявляли потом, что выполнение явного постгипнотического акта было «неправильным», что «там было что-то неверным», «что у меня возникло чувство неловкости из-за того, как он это делал».

Но они не могли объяснить причину своих ощущений, потому что их собственная постгипнотическая амнезия исключала полное сознательное понимание этих событий. Короче говоря, в многочисленных случаях и при различных обстоятельствах оказалось, что спонтанный постгипнотический транс характеризуется индивидуальными явлениями первоначального состояния транса, в котором давалось постгипнотическое внушение, является замечательной мерой дифференциации реального и симулируемого транса, особенно в тех случаях, когда субъект обманывает самого себя, будучи чрезмерно «сотрудничающим».